«Бродячая собака». Этот «подвал во втором дворе», ставший легендарным уже в короткие месяцы своего существования (31декабря 1911 года — 3 марта 1915 года), может быть, впервые в истории русской поэзии, русского театра, русской живописи — обрел ту удивительную атмосферу полной открытости, дружбы, непринужденности, внутренней свободы, которая привела к наивысшему подъему артистической и литературной жизни Петербурга серебряного века, ее блистательному расцвету, к сожалению столь недолгому и так трагически и жестоко оборванному. Недаром почти каждый из постоянных или частых посетителей «Собаки» писал о ней позже с такой щемящей душу нежностью, с такой ностальгической грустью.

Никогда — ни до, ни после этого — в России не соприкасались так близко, не сливались в единый поток литературная, театральная и художественная стихии. И никогда — об этом тоже нужно сказать — Россия не соприкасалась так полно и тесно с Европой и культурой европейского авангарда XX века, получая от них столько нового и, в свою очередь, оказывая на них огромное влияние. Именно поэтому «Бродячая собака» — явление не только русской, но и мировой культуры; и ее организаторы и создатели понимали это в значительно большей степени, чем мы — потомки.

«Бродячая собака» возникла не на пустом месте. Это было первое ночное литературно-артистическое кабаре в России. Но именно в том доме, где была организована «Бродячая собака», за 70 лет до нее находился салон братьев Виельгорских – средоточие музыкальной и артистической культуры Петербурга середины XIX века. Ни одна неделя не обходилась здесь без концертов или музыкальных вечеров. Позже более полувека этот дом принадлежал Я.А. Дашкову и его детям; здесь создавалось знаменитое собрание книг, портретов, гравюр, рукописей, документов П.Я. Дашкова — уникальное собрание материалов по русской истории, открытое для пользования всему Петербургу. Таким образом, «Бродячая собака» была организована именно там, где уже многие годы до нее находился один из важнейших культурных центров Петербурга.